Имеют ли право актеры советских фильмов на процент от проката?

На днях в интернете была опубликована информация о том, что доходы Элизабет Тейлор даже после ее смерти, растут и измеряются миллионами долларов США. После этого журналисты газеты «Трибуна» задались вопросом о том, почему русские актеры, режиссеры и сценаристы не получают отчислений за прокат или трансляции фильмов, над которыми они работали, ведь, казалось бы, у них должны быть авторские права. О том, почему у наших артистов нет таких перспектив, как у того же Бельмондо и о том, могут ли они побороться за причитающийся им процент, рассказывает специалист в сфере защиты интеллектуальной собственности, президент «Гильдии патентных поверенных и патентоведов», генеральный директор компании «Зуйков и партнеры» Сергей Зуйков.

Когда речь заходит о произведениях, созданных еще до перестройки, важно понимать, что в то время в нашей стране действовала распределительная система и все блага, которые были даны гражданам, были даны им государством. Соответственно, когда люди снимали фильмы, писали сценарии и играли роли, все авторские права на результат их деятельности и на созданные ими произведения принадлежали СССР.

Если, говоря о композиторах или художниках того времени, можно предположить, что они все же имели право на результат своей интеллектуальной деятельности, то говоря об актерах, стоит сказать, что снимаясь в фильмах они создавали, так называемые, служебные произведения, права на которые по закону принадлежат работодателю – то есть студии, которая снимает кино. Именно поэтому сегодня наши актеры не получают никаких отчислений и фактически не имеют юридических прав на картины, в которых они снимались. Но вопрос о том, законно ли это и действительно ли у них нет никаких прав, остается открытым. Чтобы дать на него однозначный ответ, нужно поднимать и изучать те договоры, которые были заключены с исполнителями в советское время.

Современное законодательство предполагает, что авторские права возникают автоматически, по факту создания произведения, и передаются лишь в том объеме, в котором это обозначено в договоре. То есть, если студии было передано право транслировать картину на телевидении, это вовсе не значит, что она также владеет правом распространять фильм на DVD дисках или показывать его в кинотеатрах. Безусловно, здесь есть предмет спора, и актер может отстаивать свои права в суде, требуя выплачивать ему проценты от трансляций или продаж копий картины – собственно, именно за счет этих отчислений и богатеют наследники западных звезд. Но при этом нужно понимать, что судиться с Мосфильмом, Ленфильмом или другими крупными компаниями всегда тяжело и дорого. В нашей стране работа киностудий и телекомпаний с актерами, режиссерами и сценаристами чаще всего построена по принципу: «работаем на тех условиях, на которых предлагают или не работаем вообще». И сейчас, также как и в советское время, многие российские киностудии, в отличие от иностранных компаний, записывают на себя все права на созданные произведения. Между тем, в западных странах практика получения актерами роялти (то есть отчислений от проката) является законной и общепринятой.

Безусловно, бюджеты российских фильмов намного меньше, чем бюджеты зарубежных картин, равно как и сборы от проката. Но если говорить о принципе, то отстоять свое право на получение процента для российского актера реально, ведь пункт любого договора, лишающий человека его законного права, можно признать недействительным в судебном порядке. Но наши актеры просто боятся подавать в суд, потому что судебное разбирательство с продюсерскими центрами, в первую очередь означает, что зачинщика спора, скорее всего, просто перестанут снимать. Именно поэтому мне сложно представить себе, что кто-то из актеров, например Джигарханян, будет судиться со студией. К тому же, в нашей стране сегодня нет практики по рассмотрению подобных дел, а значит, нет и прецедентов, их нужно создавать. А это означает, что нужно будет пройти несколько инстанций, надеясь, что суд вынесет решение в пользу исполнителя, при том что, произойдет это или нет, не до конца ясно.